Травля

ТРАВЛЯ


Оставляя следы, и чуть разметая песок, вдоль первых рядов к балкону, где восседали царственные особы, твёрдыми шагами продвигалась группа, состоящая из трёх воинов и шестерых узников. Узники не были связаны. Один из них нёс копья - пилумы. Подойдя к балкону, они выстроились лицом к Цезарю Клавдию, Агрипине и Нерону, который сегодня отмечал своё совершеннолетие. Один из тройки воинов, чуть выйдя вперёд, заявил, насколько мог громко.
- Приветствуем Тебя, Цезарь Клавдий! Многих лет тебе и мира! Приветствуем тебя, Нерон, победитель многих состязаний, славный оратор и покоритель Греции! Приветствуем тебя, Агриппина, да заботится душа твоя о вдовах!
- Мы, - воин указал на остальных, - вышли сюда, чтобы биться в вашу славу с дикими зверями. Мы посвящаем этот бой вам и нашему Господу. Желание наше, чтобы знал ты, Цезарь Клавдий, общины христиан непрестанно молятся за тебя и мудрость твою. Молятся, чтобы варвары не беспокоили своими набегами империю, и чтобы мир распространялся по земле. Пошли людей своих на собрания наши, и пусть закончатся мерзкие сплетни, которыми порочат нас.
Цезарь Клавдий смотрел на это, ничего не понимая. Он знал, что будет травля и уже собирался уходить, но эта речь остановила его. Нерон тоже сидел чуть смущенный, ему приятны были такие слова. Только Агрипина была недовольна, беспокоясь, что план её может нарушиться. Не дожидаясь распоряжения, она махнула рукой, и протрубили начало представления.
- Кто эти люди? – спросил Клавдий.
- Это христиане, отрицающие наших богов, да живут они вечно! – сказала Агрипина.
- Но они молятся за меня, – сказал Клавдий.
- Они едят плоть, пьют кровь и собираются на свои вечери любви, – повышая голос, раздражённо продолжала Агрипина.
- Тогда, нужно послать к ним на собрание своих людей и пусть проверят – вмешался Нерон. Придут к ним одетыми обычно, чтобы те ничего не заподозрили.
- Они ведь не дикари, мама, они знают о моих победах на состязаниях в Греции.
- Все об этом знают. И знают ещё много, чего не стоило бы знать, - последние слова она сказала шепотом, и Нерон отвёл глаза. Он знал, что в народе ходили слухи о его распущенности.
«Тем более, нужно пробраться на их собрания и послушать, что они говорят обо мне» – подумал он.
В проходе со стороны вольеров послышался нарастающий шум, и на сцену под крики показались шесть львиц, а под усиленный шум красавец лев – любимец римской публики. Они шли спокойно. Видно было, что для них это окружение не ново.
- Стройтесь! – скомандовал Ториан.
Трое воинов, одетые в доспехи и имеющие щиты встали впереди на колено. Остальные выстроились в форме треугольника, развёрнутого в сторону львов остриём. Нужно было оставлять как можно меньше видимого пространства и выглядеть как одно большое животное.
- Будем одним целым. Львицы подойдут к нам не скоро, только нужно держать строй.
Выход львиного семейства и построение происходило под возбуждённые крики толпы. Зрелище обещало быть интересным.
Аким, обойдя построившихся, спокойно вышел вперед, и отошел от них на восемь шагов. На нём не было доспехов, вернее, их было не видно. Сверху на них Аким специально накинул свою обычную одежду, так сделали все «узники». Выход на встречу с львами простого человека, с копьём в одной руке и мечём в другой, смотрелся более эффектно. Аким посмотрел на хищьников, окинул взглядом собравшийся народ, воткнул в песок меч и издал громкий крик, привлекая к себе всё внимание. Крик словно окутал всех собравшихся, а затем навис над ними, вызывая благоговейную тишину.
Народ притих, несколько львиц улеглись, и только хвосты их нервно колотили по песку, поднимая вверх пыль. Аким сделал выпад вперёд, резкий и точный. И начал, словно боевой танец, выполнять некоторый комплекс четко отработанных боевых движений.
Его действия приковывали внимание, каждое было наполнено мощью. Так продолжалось минут пять. И за это время многие пожалели такого умелого война. Никто не сомневался в том, какая участь ждала всех присутствующих на сцене.
Закончив свои действия таким же громким криком, как и начал, Аким метнул своё копьё прямо в грудь льва, наблюдавшего за ним. Лев обсел и повалился даже не успев испустить свой угрожающий рёв.
Трибуны взорвались негодующими криками. И в следующий момент Аким схватив короткий римский меч, воткнутый в песок, метнулся к ближайшей львице. От неожиданности, та присела и ударила лапой. Ожидая это, Аким, прокручиваясь, нырнул под ударяющую лапу и, падая, нанёс удар мечём под рёбра. Львица отпрянула в сторону, но лапы её подкосились. По команде войны поднялись с колен и, выставив вперёд свои копья, двинулись навстречу Акиму. Остальные не отставали.
Аким вскочил и метнулся к идущей навстречу ему группе. Ториан кинул ему своё копьё, Аким подхватил его и метнул в раненную львицу. Оставив щиты узникам, на бой вышли воины, каждый из них громко закричал и кинулся на ближайших львиц.

……….

А перед этим.
Восходящее солнце, сквозь узкие щели окон, осветило мужчин, женщин и детей, спящих на полу в просторной темнице стадиона. Не спал лишь священник этой общины. Его взгляд был направлен в небо, лёгкие облака безмятежно проплывали перед глазами. Его разбудили ещё ночью, и он получил известие, что этот арест, не просто средство припугнуть христиан говорящих о своей вере.
Узнав, что ждёт арестованных, он тихо присел у стены и уже долгое время всматривался в небо. Ториан (так звали священника) мысленно пробивался выше облаков. Туда, где, как он понимал, находился истинный Бог. Этому Богу Ториан служил последние годы своей жизни. Служил потому, что любил Его простую, понятную истину.
- Иисус…! голодные звери будут разрывать на части нашу плоть... Пошли покой и смелость.
Первым проснулся Аким, близкий друг Ториана. Они познакомились год назад в синагоге, перед изгнанием иудеев из Рима. Аким не был иудеем, но в этом наполненном разными богами городом, ему не нашлось веры ближе. Аким исповедовал моральную чистоту и внутреннее созерцание. Для достижения гармонии со своим внутренним миром Аким тренировался. Узнав об этом, некоторые иудеи брали у него уроки борьбы, и скоро Аким оброс учениками, чем и зарабатывал на жизнь. Ториан же был близко знаком со старейшиной синагоги и брал с его разрешения на перепись тексты священных свитков. От него Ториан и узнал о странном язычнике с чистым сердцем и удивительными воинскими способностями. После изгнания иудеев через Ториана Аким познакомился с христианами. Ему понравились эти жертвенные люди. Но Христа он не принимал, пока не произошли описанные здесь события.
Однажды, во время одного из собраний, которое проходило в доме Ториана, а будучи членом сената Ториан был состоятельным человеком, в ворота постучались римские воины. Войдя, они показали приказ, подписанный Агрипиной, о том, что необходимо срочно доставить всех находящихся в доме по этому адресу в указанное место, для разбирательства по делу о человеческих жертвоприношениях. Вечеря Господня, как единственный видимый обряд объединяющий всех христиан часто становилась объектом пристального внимания и предметом сплетен со стороны противников этой новой «религии». Удивлённый арестом всех находящихся на служении, Ториан написал два письма и, уговорившись с начальником стражи, послал одного из своих слуг отнести эти письма по указанным адресам.
Никто не стал противиться этому аресту и потому, опасаясь лишнего шума, воины никого не связывали. Аким заметил, что Ториан успел что-то передать одному из слуг, но друг с другом им не удалось пообщаться. Их повели по уже ночному городу узкими улицами, выстроив колонной по одному. И таким образом их привели к стадиону. Только здесь Аким уловил обеспокоенность со стороны верующих и спросил идущую впереди женщину, в чем его причина.
- Такие аресты участились в последнее время. Периодически то ту, то другую общину забирают для разбирательства по чьему-нибудь доносу. Языческая многобожная религия является хорошим подспорьем для казны. А мы учим, что все эти храмы с их богами - обман. Пустеют храмы, пустеет казна. Вот и пытаются воздействовать таким образом. Иногда сажают в темницу. Но это не темница, это стадион, и поэтому что-то не так.
О том, что готовилось для арестованных, знал лишь начальник стражи, но всем он сказал, что этот арест обычная формальность.
- Не стоит беспокоиться, через пару дней всех отпустят, тюрьмы переполнены, вот и пришлось вести всех сюда– сказал он. Дело было поздно вечером, ему не нужен был шум и измученные страхом смерти люди на арене в день представления.
Заявление начальника стражи всех успокоило, и закрытые в полуподвальном помещении стадиона они, разместившись, уснули.
Аким видел, что Ториан чем-то всё же смущен, но решил его не беспокоить. Найдя себе место в тёмном углу, он решил спокойно прилечь и понаблюдать за остальными. Но через время, прикрыв глаза для размышления, уснул.
Окна их комнаты выходили в сторону арены, которая охранялась, и что-либо сообщить им с улицы не представлялось возможным. Они были отрезаны от возможности узнать что-нибудь до дня самих представлений.
Задержание, некая суматоха и всё большее понимание, что происходящее не простой арест, углубили Ториана в себя, он совершенно забыл про Акима, а когда вспомнил, то нашел его спящим.
Ночью к Ториану пришёл верный человек из сената и рассказал, что на этом стадионе предстоит представление с гладиаторами.
- И… – сказал он, помолчав какое-то время, - травля с львами ….
- Мы понимаем, это обозначает, что вы здесь для того…, чтобы умереть.
- Сенаторы успели подать протест Агрипине, и нам удалось получить свободу в обмен на отречение от веры…
Ториан поблагодарил за сообщение и попросил в случае своей смерти передать всё состояние Акиму. Сказав это, он указал рукой на спящего друга. На прощание они обнялись и человек ушел.
Арестовали их вечером первого дня, в который по рассказам апостолов воскрес Иисус. Человек ушел, а Ториан больше не мог уснуть, он размышлял и молился.
Проснувшись под утро, Аким увидел Ториана, и по его лицу понял, что пришло время собираться в «последний путь». Все ещё спали, в узкое полуподвальное окно просачивался свет. Солнца было не видно, оно было где-то за стенами стадиона, но небо уже просветлело. Лёгкие облака бежали от востока в сторону океана.
Аким тихо подсел к Ториану и обнял его за плечи. Ториан вздрогнул.
Взглянув в глаза Акиму, он понял, что слова сейчас не имеют смысла, и что Аким и без слов всё понимает. Некоторое время они сидели так молча, всматриваясь в небо. Первым заговорил Аким:
- Надеешься на чудо?
- Оно уже произошло… – ответил Ториан. - Есть две новости: первая – некоторым из нас придется умереть, вторая… Некоторым не придется. Тебе умирать не нужно, это вопрос нашей веры. Для освобождения необходимо лишь отречься, а тебе ещё не от чего отрекаться. Я просил, чтобы после моей смерти моё имущество перешло к тебе, детей у меня нет, война забрала лучшие годы моей жизни. Мои знакомые позаботятся о том, чтобы ты всё получил.
- Я достаточно пожил – сказал Аким, чтобы понять, что любовь ценнее жизни. И хотя я не собираюсь умирать, я буду с тобой до конца. Думаю, мы оба понимаем, что дальнейший разговор не изменит наших решений. Собирайся с мыслями, тебе предстоит сообщить эти новости всем, а я ещё посплю.
Аким встал, чтобы вернуться на своё место, но Ториан удержал его за руку.
- Помнишь, Аким, ты как-то говорил такие слова: «Следуя пути, принимаешь его всем сердцем, сливаясь в единое целое, и он принимает тебя?» Мне очень нравятся эти слова, потому что я верю, что путь - это Иисус. Запомни это.
- Да, Ториан, я постоянно размышляю и всё больше понимаю, что ты прав.
- Завтра, Аким, будут бои гладиаторов, и под конец боёв предстоит битва со львами. Ко мне ночью приходил один из сенаторов и рассказал об этом. Агрипина давно хочет лишить меня жизни, и поэтому мне особенно горько осознавать, что из-за меня погибнут остальные.
- Ты же сказал, что отрекшиеся могут уйти. Может, мы можем, таким образом освободить женщин и детей? Как думаешь?
- Апостолы говорят, кто отречётся, будет отлучён от церкви. Но я не смогу смотреть на смерть детей и женщин, это выше моих сил, - ответил Ториан.
- Аким, я хотел бы, чтобы ушли женщины и дети, и чтобы ты тоже мог уйти. Ещё я хочу, чтобы ты принял Спасителя и крещение.
Только я знаю, настоящий мотив нашего ареста, но раз уж мне придется умереть, я хочу принять смерть как возможность доказать Иисусу свою любовь. Вернее не доказать, а и в смерти любить Его, как и в жизни.
- Хорошо, ты разберись с освобождением женщин и детей, а с остальными я потом поговорю. Любой преступник, который покажет себя искусным воином и завоюет расположение публики, может остаться жив, по её просьбе. Это давняя традиция гладиаторских боёв. Если бы у нас была возможность раздобыть оружие, я бы сразился за право на жизнь.
Глаза Акима заблестели, он улыбнулся.
- К тому же подобная победа могла бы сделать меня гражданином Рима. И я бы избежал многих из тех проблем, с которыми постоянно сталкиваюсь.
Ториан недоумённо посмотрел на него.
- Ты всегда удивляешь меня своей крепкой надеждой.
- У меня на руках приказ сената о том, что нам обязаны выдать всё, что мы попросим.
- Это меняет дело! Ты же бывший командир, Ториан. И из присутствующих здесь мужчин двое, бывшие солдаты. Если бы ты смог осмотреть арену и узнал, с какими животными нам придётся сразиться, мы могли бы обдумать тактические действия и выжить.
После этих слов Аким ушёл в свой угол и снова уснул, а Ториан остался размышлять над его словами.
- Действительно, почему бы и нет? Конечно, мы не можем выйти в доспехах воинов, иначе нас сразу засыпят стрелами, но ничто не мешает нам надеть доспехи под одежду. Из оружия, мы сможем пронести мечи, но гораздо лучше было бы иметь копья и щиты. И как бы придумать возможность осмотреть арену и вольеры?
Нужно было обдумать то, как сообщить остальным весть о смерти, и как быть с освобождением через отречение от веры. Но эти мысли были такими тяжелыми, что Ториан с ещё большей надеждой ухватывался за размышление о тактике и возможностях сражения с животными.
Видя просыпающихся, и понимая, что разговора не избежать:
- Помоги Господь! - только и смог вымолвить он. Затем встал и, постучав в запертую дверь темницы, сказал отпершему стражнику, что необходимы пища и вода. Также необходимо было посетить отхожее место.
- Еду и воду скоро принесут. Отхожее место найдете на полу, оно закрыто щитом и подранной козьей шкурой.
Когда утренняя трапеза была закончена, он, окинув взглядом свою общину, заговорил.
- Этой ночью мне сообщили, что это не обычный арест. Нам предстоит умереть. Нас скормят зверям, на глазах у множества зрителей….
Есть вести, которые вызывают благоговейное молчание, они слишком оглушающие, чтобы вызывать шум. Никто не решался или не мог заговорить, и тогда в разговор вмешался Аким.
- А есть ли возможность избежать смерти? – спросил он.
- Могут уйти женщины и дети, - ответил Ториан. - Кровавое представление должно состояться, и без мучеников не обойтись.
- А что нужно сделать, чтобы уйти? - спросил Аким.
Ториан с благодарностью посмотрел на него. Своими вопросами он помогал ему говорить.
- Нужно отказаться открыто говорить о своей вере.
- Если все останутся, что мы будем делать? Есть какой-то план, как умирать женщинам и детям? - продолжал задавать вопросы Аким. - Если нет, то я расскажу вам, как всё будет.
В полной тишине звучало лишь два голоса. Ториан и Аким, разговаривая, несли эту страшную весть. Но тишина становилась как будто осязаемой, говорить становилось всё труднее. И то, что никто не мог вымолвить ни слова, скоро остановило и их речь.
Затем самая старшая женщина спросила:
- Как это будет? Как мы можем умереть, если останемся?
- От животных можно получить два вида смерти, – ответил Аким, - быструю в самом начале и долгую страшную боль для тех, кто уцелеет после первых нападений. То есть быстро погибнут оказавшиеся на пути у хищников первыми. Но было бы странным зрелищем увидеть мужчин на пороге смерти, стоящих за детьми и женщинами. Ведь зрители будут вникать не в стратегию, им нужно впечатление.
- Что же мы будем делать? – спросил кто-то из детей.
- Мужчины встанут вокруг женщин и детей, и, пропустив животных в круг, спустя несколько минут нападут на них. Битва будет мучительной потому, что голод и необходимость убивать у животных, уступят место азарту и смертельной игре. Львы, а это скорее всего будут они, очень сильные животные и скорее всего уже ели человеческую плоть и потому не будут бояться нас. Их первая атака будет молниеносной, только бы знать, сколько их там будет.

………………

Подготовка к представлению велась полным ходом. Минуя вход, в сторону, где располагались заключенные, спокойно шел человек. На нем была опрятная одежда, и по тому, как спокойно и уверенно он шел, казалось, что он тоже принимает участие в организации предстоящих зрелищ. Поэтому ему никто не мешал. Он дошел до места заключения общины и перед спуском в полуподвальное помещение заявил спокойным голосом начальнику стражников о том, что ему необходимо войти и поговорить с арестованными. Тот постарался выяснить, кто с ним разговаривает и как сюда попал. Когда стало ясно, что это один из «верующих», начальник стражи объявил ему:
– Если я пропущу вас к ним, вы выйдете от туда вместе с ними. И туда, куда выйдут они, - последние слова он как-то с улыбкой выделил, и довольный собой уставился на пришедшего.
- Иного пути я себе и не представлял, – спокойно ответил тот. Его голос и манера держаться произвели на начальника стражи сильное впечатление и, не сказав больше ни слова, он приказал войнам пропустить его и запереть за ним дверь.

…………….

Восемь мужчин, двенадцать женщин и семь детей сидели молча. Нужно было принимать решение, но давление было таким сильным, что сделать это было сложно. Вдруг, послышалось лязганье замка, голоса и шорохи за дверью. У находящихся в помещении, замерло дыхание. Неужели, всё, час смерти наступил?! Дверь отварилась, и в комнату, спокойно улыбаясь, вошел человек. Он намерено зашел в комнату один, и именно в этом он убеждал стражника, когда остальные слышали какие-то голоса. Дверь открылась, и словно густой и теплый ветер волной набежал на присутствующих… Покой. Человек вошёл, улыбаясь. Вошёл свободно. На нем не было верёвок, и даже рука стражника не лежала на его плече. За ним словно тянулось ощущение свободы.
- Я пришел от ваших братьев - сказал Андрей, и теперь я один из вас.
Контрастность ситуации была такая, будто перед этим все смотрели на смерть, но вместо этого увидели жизнь. Ощущения переменились. На место молчания пришло желание говорить… и жить.
- Начальствующие в ближайших общинах, все кто узнал, что с вами произошло, а особенно, что вам предстоит умереть, посовещавшись, приняли решение сказать вам, что если есть возможность получить жизнь, воспользуйтесь им.
- Возможность есть, – ответил Ториан, - но нужно отречься от своей веры. Я сказал остальным то же самое. Мы оставшиеся умираем не только за себя, мы умираем и за тех, кто уйдет.
- Пора принимать решение. Останется девять мужчин - вполне достаточно, чтобы представление состоялось, – сказал Андрей.
- Я и рад и не рад тебя видеть, – сказал Ториан, подойдя и обнимая его.
- Не переживай, – сказал Андрей, для меня эта смерть такая же, как и для тебя, возможность заявить о том, во что я верю.
- Андрей! – сказал один из мужчин, подошел и обнял его.
- Тихик, сочувствую – сказал Андрей и крепко прижал к себе подошедшего. - Я слышал, что твоя жена умерла в родах. Крепись и радуйся, скоро ты их увидишь. Представление назначено на завтра. Сегодня нам нужно решить вопрос с освобождением женщин и детей, а завтра после обеда нам предстоит нелёгкий, но недолгий путь к тем, кто ушёл туда и ждёт нас.

…………………..


Ториан постучал, и когда стражник отворил, показал ему полученный ночью документ.
- Мне нужно повидать начальника охраны.
Его пропустили в узкий коридор, дверь закрыли и один из воинов проводил его.
- Вами вчера был получен приказ сената, подписанный Агрипиной, о том, чтобы отпустить тех, кто отречётся от веры. Мы с вами люди не глупые и понимаем, для чего это всё организованно. Я остаюсь и согласен умереть. Давайте без лишних формальностей отпустим всех, кого возможно отпустить, - голос Ториана звучал спокойно и уверенно.
- Вы правы, - помолчав немного, ответил начальник стражи, - нет приказа отпускать мужчин.
- Что ж, тем более, давайте закончим с остальным. И вот ещё что, у меня есть документ с печатью сената о том, чтобы нам выдавали всё, что мы попросим. - Ториан протянул документ начальнику. Тот какое-то время изучал его.
- Да, что вы хотите?
- Понадобятся доспехи и оружие.
Начальник стражи исподлобья посмотрел на Ториана.
- Хорошо, – сказал он. - Но вы должны понимать, что мне нужно заблаговременно доложить об этом распорядителю.
- Чем это может грозить? – спросил Ториан.
- Животных скорее, будет больше и, возможно, их будут выпускать в несколько этапов. Когда вы сможете сказать мне что именно вам нужно? Прошу не тяните с решением. Это праздник совершеннолетия Нерона, и не мне вам объяснять, что может случиться с теми, кто связан с приготовлением, если что-то пойдет не так.
- Да, конечно, я понимаю. - Ториан наклонился к уху начальника, – Вы знаете, что я человек богатый.
Услышав эти слова, начальник густо покраснел. Не понятно было только, от стыда или от радости.
- Всё моё состояние я завещал человеку, который находится там, - Ториан указал в сторону темницы. - У меня большая просьба. Найдите возможность, чтобы он выжил, а он, в свою очередь, найдёт возможность отблагодарить вас.
- И ещё, - добавил Ториан, пораженный мыслью, которая неожиданно пришла к нему в голову. - Сейчас я спущусь вниз, стража откроет темницу, я сам выведу женщин и детей и провожу их до выхода из стадиона. Заодно мне нужно будет осмотреть площадку, на которой нам предстоит умереть, чтобы дать вам исчерпывающий ответ о том, что нам понадобится.
- Вы даете слово, что не убежите, – спросил начальник.
- Вы думаете, что моих соратников и друзей не достаточно, чтобы ночью перебить всю стражу для нашего побега? – ответил Ториан.
- Нет, я так не думаю. Я понимаю, что за вами стоит реальная сила – продолжал начальник стражи.
- Поэтому, раз вы ещё живы, вам не стоит беспокоиться о моём побеге.
- Хорошо, делайте что хотите, только наденьте доспехи, чтобы кто-нибудь из прислужников Агрипины не убил вас, увидев идущего свободно и без стражи.
- Разумно, – сказал Ториан.
В темницу он спустился уже одетый в доспехи воина. Объяснил остальным свой план, открыл дверь для того, чтобы выпустить женщин и детей.
- Нам сейчас тяжело, - сказал Ториан, когда они выходили, - и каждая минута важна для подготовки, поэтому не будем прощаться, ведь мы обязательно увидимся.
Ториан провел их по узкой лестнице, потом по колонному коридору. Он шел спокойно и величественно. Таким его запомнят дети, и у них не будет более страха умереть за свою веру. Таким его запомнят женщины, и сущность Божья им станет яснее. Прощаясь, он нашел ласковое слово для каждого.
- Помните, – сказал Ториан напоследок, – любовь узнали мы в том, что Иисус умер за нас.
Сказав это, он развернулся и быстрыми шагами пошел на арену. Нужно было, как можно более ясно представить себе предстоящее сражение, чтобы понять, что может понадобиться. Ториан осмотрел расположение мест Цезаря и свиты. Балкон находился как раз напротив вольеров.
- Начинать нужно здесь, - размышлял он вслух, остановившись напротив балкона. – Звери выйдут, и мы встретим их.
Ториан сделал несколько шагов по арене, пытаясь представить выходящих животных и их реакцию. И сражаясь, нам нужно будет двигаться к вольеру. Может быть, видя копья, щиты и доспехи они кинутся к загону, ведь они привыкли так делать.
Затем он прошел в вольер, чтобы посмотреть на тех животных, с которыми скоро придется встретиться. В большом загороженном толстыми железными прутьями загоне он увидел львиное семейство, состоящее из одного льва и шести львиц. Также с ними были двое львят, которые появились недавно и были ещё маленькие и неуклюжие. Ториан стоял и смотрел на этих животных, а те не обращали на него никакого внимания.
- Значит, ели совсем недавно, выйдут не голодные и нападать будут неспешно. Сколько раз я мог умереть в бою, – думал Ториан, - сколько видел смертей и иногда убивал сам. И вот теперь предстоит умереть. Но как это сделать?
- Послушайте! – обратился он к львиному семейству. - Завтра мы будем отбирать друг у друга жизнь, но сегодня у нас нет ненависти друг к другу.
Потом Ториан пошел дальше. В вольере он увидел также большого буйвола.
- Вот этот, пожалуй, даже погрознее будет. Я слышал, их даже львы боятся. Встретив такого легко умереть.
В поисках распорядителя представления Ториан направился на шум тренирующихся гладиаторов. И расспросил, у стерегущего их война, где он может находиться. Узнав, Ториан пошел к нему.
- Добрый день, - обратился к распорядителю Ториан, - я узнаю вас, вы Плиний. Вы помните меня? Я знаю вашего отца и иногда бывал у вас в доме.
- Нет, не помню, – ответил Плиний. - Что вы хотели?
Ториан показал ему распоряжение об узниках.
- Завтра будет травля, не так ли?
- Да, – ответил Плиний.
- И я буду в числе тех, кто должен умереть во время нее.
Плиний удивлённо посмотрел на Ториана.
- Я член сената. Для вас, наверное, не новость, что сенаторы тоже должны иногда умирать. Имея такое распоряжение, я могу биться за свою жизнь с оружием в руках, а значит, могу выжить. А вы не должны этого допустить, потому что из-за этого многие будут наказаны. И раз уж я должен умереть, я умру. Но хочу, чтобы остальные имели возможность выжить. Давайте вместе спланируем, как это лучше всего сделать. К тому же за каждого выжившего, я распоряжусь верному человеку, выдать вам довольно денег.
Плиний напряженно вдумывался в услышанные слова.
- Что вы можете предложить?
- Вы имеете в виду деньги, или тактику?
- Вы знаете моего отца и бывали у нас в доме…, я говорю о тактике.
- Хорошо, – сказал Ториан. - Вместе с вашим отцом я участвовал в Британской компании, воспитанного по-другому человека я и не думал встретить. Я видел в вольерах львов и буйволов. И поскольку мы будем сражаться с оружием в руках, у нас есть шансы победить львов, которых вы выпустите вначале. Я только не могу придумать, как пронести на арену копья, которые бы очень пригодились.
- Пронести копья? Можете сделать это так: пусть некоторые из вас наденут доспехи. Сколько вас будет?
- Всего девять человек.
- Значит, надеть доспехи могут не больше трех человек. И пусть кто-нибудь из «узников», несёт для них копья. Можно преподнести это, как сражение во славу Цезаря, если, конечно, вы способны сразиться красиво.
- Среди нас есть искусный воин.
- Тогда пусть он с самого начала постарается убить льва, это любимец местной публики. А потом, чем больше вы сможете убить львиц, тем больше у вас шансов завоевать расположение народа.
- Когда мы одолеем большую часть львиного семейства, выпустите буйвола, я слышал, он очень опасен.
- Особенно когда ранен, – сказал Плиний.
- Я возьму его на себя. И думаю, что все будут довольны. Когда я погибну, как вы сможете закончить представление?
- Когда вы погибните… Если остальные не добьются расположения зрителей, я пошлю на арену воинов, и остальных они заберут обратно в темницу. Если дело действительно в вас, то через время я их выпущу.
- Плиний, я благословляю тебя именем Иисуса, в которого верю, – сказал Ториан и положил ему руку на плечо.
- Последнее время я всё чаще это слышу.
- Передавай привет отцу. Скажи, что я доволен тем, как он воспитал сына.
Они попрощались, и Ториан собрался уходить.
- Удачи – сказал Плиний.
Ториан повернулся и вышел.

………………….

- Надеюсь, я не заставил вас нервничать, – сказал он, проходя к начальнику стражи. – Скоро я расскажу вам о том, что нужно для нас приготовить.
Ториан переоделся и спустился в темницу.
В темнице Андрей утешал молодых братьев, которым было очень страшно и не хотелось умирать. Ториан улыбнулся.
- Луций, Марк и Апеллес, не бойтесь! Мы, все кто остался здесь, уже умерли, чего нам бояться?! Я только что осматривал зверей, с которыми нам придется сражаться и хочу сказать вам, что у нас есть все шансы выжить. Только нужно продумать стратегию сражения. Я разговаривал с Плинием, старшим распорядителем представления и он сказал, что нужно убить льва, чтобы появились шансы на спасение. Кто готов сделать это?
- Предоставьте это мне, – сказал Аким. – Какое оружие я могу для этого получить?
- В нашем распоряжении будут короткие мечи и пилумы. Мы можем также под одежду поддеть кольчугу.
- Трое из нас могут надеть полное воинское обмундирование и конвоировать остальных. Нужно будет сказать перед сражением речь во славу императора.
Услышав бодрый голос Ториана молодые братья, заметно оживились.
- Вы что правда думаете, что мы можем выжить?
- Да вы только подумайте, что уже умерли, вы уже герои, независимо от того, как вы себя поведёте на арене. Помните это, поймите, вам нечего терять и в вас проснется отвага.
Братья окружили Ториана и он рассказал им свой план.
Было решено, что полное обмундирование на себя наденут Андрей, Тихик и Апеллес, а пилумы понесёт Марк. Андрей сказал, что готов выступить с речью, и когда совещание закончилось, Ториан за всех помолился.
- Помните Давида, который будучи юношей, побеждал льва и медведя и Самсона, который побеждал войска неприятеля. Братья, раз уж нам дают всё, что мы просим, завтра перед выходом поучаствуем в вечере Господней.
- Верно, - подхватили остальные.
- Раз мы условились и решили, как всё будет, мне нужно пойти и доложить об этом начальнику стражи, – сказал Ториан. - Мне понадобится твоя помощь, Аким.
Ториан постучал в запертые двери, стражник открыл, и они с Акимом вышли.
- Вот тот человек, про которого я говорил вам, – сказал Ториан, указывая на Акима. - Из оружия и доспехов нам понадобятся: девять коротких мечей, девять метательных копий, только нужны пилумы, а не дротики. Нужны также полные доспехи для трёх воинов, вместе со шлемом и щитом. И для доспехов нужны будут не кольчуги, как остальным, а пластинчатые доспехи – лорики. И пока ваши воины будут собирать и сносить вниз всё это, прикажите нескольким войнам отвести нас на арену, что бы этот человек, мог осмотреться на месте предстоящего сражения.
Аким наклонился к начальнику и подмигнул ему
– Если будете делать ставки, ставьте на меня, я не подвиду.
- Да уж постарайтесь, – шепотом сказал начальник, – этот человек обещал, что если вы выживете, то дадите мне довольно денег.
- Непременно, – выпрямляясь, ответил Аким.
Вернулись в темницу они уже затемно. Братья мерили принесённые доспехи, приятно было смотреть на то, как храбрятся юноши.
- Апеллес, раз уж ты решился надеть доспехи и взять меч, давай я покажу тебе как этим пользоваться, – сказал Аким. Затем взял из рук Апеллеса меч и, к большому удивлению остальных, продемонстрировал искусную технику.
- Теперь я вижу, что лев в надёжных руках, – сказал Тихик.
- Его я убью не мечём. Мечи нам понадобятся, когда копья кончатся. А сейчас нам нужно высыпаться, завтра понадобятся крепкие нервы, а для этого нужен отдых - ответил Аким.
Ториан отвёл Луция, Марка и Апеллеса в сторону и сказал:
– Завтра вы будете изранены, но останетесь жить. Это я пророчески говорю вам. Апеллес, позаботься об общине, как о ней заботился я, и лучше. Луций, присмотри за Акимом, он ещё много потрудится для Господа. Марк, у тебя будет отличная семья, помни, служение ближним это то, на чём построено Царство Небесное.
Густым покрывалом покоя легли слова Ториана на молодые сердца, страх совершенно отступил, и на место его пришло радостное упование. Ведь слова пророческие всегда исполняются.
После разговора с юношами, Ториан подошел к Клименту и Гаю, с которыми познакомился, когда первый раз попал на христианское домашнее служение.
- Я знаю, вы всегда служили Господу трудом своих рук. И ваши добрые дела, рассказали мне гораздо больше чем ваши скудные слова. Но теперь время подвести итог. Не жалеете, что жизнь сложилась именно так?
- Особой храбрости нет у нас, что тут таить и умирать очень не хочется, посмотреть бы как вырастут дети и внуки, но такой жребий, - ответил Гай.
- В одном свитке, который ты переписал, пророк говорит: «не видел того глаз и не приходило на сердце, что приготовил Бог, любящим его». Так что раз на этой земле, мы можем ничего больше не увидеть, лучше пытаться представить, что ожидает там, - сказал Климент.
- Я помню, слышал в синагоге историю о том, что Бог за послушание одного человека благословил на много поколений его род, - продолжал Ториан. - Говорите, храбрости особой нет у вас, зато получите особое благословение, и многие потомки с благодарностью вспомнят вас.
Ториан встал на середину комнаты и сказал:
- Для меня честь сражаться завтра с вами плечом к плечу. Все подошли к нему, затем обнялись и встали в круг. Так они часто делали на своих служениях во время прославления Бога.
Ториан возвысил голос:
- Боже! Быть блаженным и перед лицом смерти вот наш удел, потому что наш удел Ты! А Ты блажен!
Смех и слёзы наполнили комнату. Сдерживая смех, он сказал:
- Я ещё никогда не был так счастлив!
Потом пришёл покой и сон.

………………….

Проснулись все на следующий день только к обеду. Ториан попросил стражников принести вина и хлеба. Завтракать они не стали, а когда принесли вино и хлеб, Ториан взял хлеб, обвёл глазами присутствующих, а затем сказал:
- Таинство вечери Господней таково. Господь Иисус преломил и сказал: «Это Тело Мое, за вас ломимое». Братья поломали хлеб на восемь кусков, взяли их, поблагодарили Бога и съели. Потом Ториан взял чашу с вином и сказал: эта чаша есть новый завет в Крови Христа. И помолившись все, кроме Акима, выпили вина из чаши. Когда они закончили Ториан сказал:
- Каждый раз, когда мы едим хлеб этот и пьем чашу, смерть Господню возвещаем, доколе Он придет. И это объединяет нас. Тем более, что сегодня, мы действительно возвещаем смерть. Помните, мы сегодня свободнее, чем те, кто сейчас спешат по улицам этого города на базар или на работу. Страх это не плохо. Апостолы говорили, что Иисусу тоже было страшно.
- Я не думаю, что сражаясь, мы можем остаться в живых, – сказал Андрей, – но пусть это будет способ достучаться до чёрствого человеческого сердца. Я хочу, чтобы люди понимали, что мы не «позор» империи, а её единственная надежда на существование. Ведь нас обвиняют в том, что мы ведём себя как дети, что прячемся за спину еврея, что мы первые кто предаст империю. А это не так. Мы молимся за Цезаря. Мы поддерживаем ослабевших и заботимся о тех, о ком некогда заботиться другим. Мы не хотим смерти врагов, но мы единственные у кого есть шанс выиграть без сражений. Я хочу, чтобы они увидели, что мы тоже люди, у нас есть мужество и отвага, то чем так гордятся они, но чего у них так мало.

…………………

Оставив щиты братьям в одеждах узников, на бой вышли воины, каждый из них громко закричал и кинулся на ближайших львиц.
Апеллес двигался как во сне. Львица метнулась ему на встречу. Он присел, уперев копьё в песок. В следующую секунду он упал под весом львицы, со всего маху рухнувшей на это копьё.
Андрей сделал выпад вперёд, но львица ударом лапы выбила копьё у него из рук, он кинулся прямо на неё и они повалились. Львица, прижав его к себе передними лапами, задними разрывала на нём одежду, и если бы не кольчуга под ней, она бы выпотрошила его внутренности. Но и он тем временем орудовал, коротким мечем. Фонтанировала кровь, неистовствовали трибуны, Нерон вскочил и как безумный кричал: «Ещё, ещё!»
Тихик катался по арене в смертельной схватке с львицей, ему повезло меньше всего, она уже добиралась до его горла, когда Аким наваливаясь всем телом всадил ей в горло нож.
Отбросив щиты, кинулись добивать львиц остальные братья. Только Ториан стоял неподвижно, и казалось, чего-то ждал. Услышав шум со стороны вольеров, он бросил меч. На бегу вытащил копьё из тела убитой Акимом львицы, схватил его двумя руками и побежал в сторону, откуда доносился шум.
Через несколько секунд, когда Ториан уже забежал за сражающихся братьев, разгоняя копьём оставшихся львиц, он бежал к выходу из вольеров, откуда в этот момент выскочил огромный яростный буйвол. На спине его сиял свежий рубец. Погонщик специально с силой ударил его, чтобы придать ему ярости.
Трибуны затихли.
Ториан остановился прямо на пути несущегося буйвола, резко опустился на колено и воткнул древко копья глубже в песок арены. Ещё секунда и тело его как мешок с тряпками замоталось между ног буйвола, но копьё сделало своё дело. С распоротым брюхом животное со всей силой инерции покатилось по песку арены. Львицы, видя более лёгкую добычу, накинулись на тушу буйвола. Народ взревел.
Со стороны темницы к оставшимся последовала когорта римской пехоты с длинными копьями на перевес. Братья бросили оружие в песок и попытались поднять израненных Андрея и Тихика. Аким бросился к Ториану, упал перед ним на колени и, прижав его изуродованное тело к своей груди, издал душераздирающий крик, заставивший замолчать весь стадион. Аким поднялся и попытался поднять тело Ториана.
- Я не оставлю его лежать здесь. К нему навстречу, разгоняя львиц, кинулись римские войны и, расстелив плащ, положили на него тело.
Народ не понимая вполне всё происходящее, взорвался криками:
- Жизнь! Даруйте им жизнь!
- Жизнь, даруйте им жизнь! – кричал Нерон.
Клавдий встал, руки его от волнения тряслись и, вытянув правую руку, показал большой палец вверх.
Сумасшедший безумный рёв сотрясал трибуны. У входа в вольер стоял распорядитель Плиний, он опёрся о колону и по лицу его текли слёзы.
Агрипина жестом подозвала одного из своих слуг.
- Вы знаете, что мне нужно. Пойдите и проверьте, получила ли я это. Если он жив, любым путём убейте его.
Аким и Луций подхватили Апеллеса, навалившаяся львица придавила ему грудную клетку и он еле дышал. Климент и Гай несли раненного Андрея, одежда и кольчуга на нем были разодраны, кожа на ногах и животе тоже. От потери крови и он, и Тихик на следующий день умерли. Ториан погиб ещё на сцене, несущийся буйвол переломал ему все кости.

Как и пророчествовал Ториан юноши остались живы. Про Апеллеса, потом напишет в своём послании апостол Павел: «Приветствуйте Апеллеса, испытанного во Христе».
Марк боялся больше всех, но это не имело никакого значения. Он вышел на арену, мог умереть, но в последствии, как и говорил Ториан, у него была отличная семья, и дети его, и внуки, ещё имели возможность страдать за Господа, гонения начались тринадцатью годами позже.
Гай и Климент погибли после поджога Нероном города, погибли, помогая спасать других во время пожара.
Мёртвого Ториана с поля сражения вынесли воины.
Смотритель Плиний, узнав что оставшиеся в живых никому не нужны, после смерти Андрея и Тихика отпустил их. Сам он, годом позже обратился ко Христу и, оставив город Рим, переселился в Коринф, где и служил Богу по мере сил.

…………………

Домой Аким уже не вернулся. Он несколько дней прожил в гостях у Луция.
В доме Ториана решено было провести изменения, необходимо было расширить атриум, потому что теперь он не вмещал всех желающих посетить служение.




Константин Гончаров

Комментарии

ИМХО - 24.05.2012 21:48:48

Это типа "Камо Грядеши"?


Константин - 27.10.2012 10:57:42

только много короче, мне кажется. и читается легче, разве не так? я "Камо Грядеши?" не смог прочитать.


Кегль - 29.10.2012 20:49:30

Зато есть фильм, он намного короче книги.


Имя:

Код подтверждения: введите цифрами сумму чисел: 3 + 5

Текст:

Жанры

Активные авторы

Все авторы: